19
18—19 Соч. |
Тут зрит селенья знаки милы. С плечей стрясает страх унылый |
24–25 | Развешивает,
стелет вкруг, Сухие ветви собирает, Отрадно огнище питает; |
27–29 | И гладным в страх зверям кругом Спешит зажечь костры огромны; Средь их возлегши, члены томны |
35–36 | Друг истинный, нелицемерный, В распутиях сей жизни верный |
38–39 | Поддержит в бедствии падущих; Противу зол, на нас текущих, |
42–44 | О, сладостных отрад венец! И рок не двигнет разъяренный Тобой двух связанных сердец. |
Между строфами 6 и 7 |
В честь дружбы многи возвышают Широкий так поток в долине |
65 | И вас, друзья! что жизнь стремились[1] |
[1] Повесть о двух истинных
друзьях Пифии и Дамоне, смягчивших великодушным друг за друга жертвованием свирепство Дионисия, тирана Сиракузского, известна каждому любопытствующему о происшествиях, делающих честь роду человеческому.Между строфами 7 и 8 |
Так два источника с вершины, Се образ дружбы предков росса. Сердца их так оледенели, |
102–108 | Тончащуюся жизни нить, На жертву дружбе принесенны, Ты можешь токмо оживить Под чуждым, кротким небосклоном. Жестокия судьбы законом Оставить должен ты меня. Оставь, теки, мой друг любезный! |
112–116 | Меня оставишь ты? мой друг! В унылой погруженный скуке, Ни в томном сердце, ни вокруг, Во всей обширности вселенной, В глазах моих опустошенной, |
154–155 | Злой совести жестоки пени, Грозящие отмщеньем тени |
162–165 | Прийдут на гроб наш два друзья, Тут клятвы подтвердишь священны |
Нелестной дружбы своея; Взаимной их любови пламень, |