2

О, суета суетств! О, смертный, слабый, страстный!
Престань превыше мер себя ты возносить,
Престань, не возносись ты гордостью напрасной,
Что будто можешь ты спокойно в свете жить,
И что ты так живешь, как ум повелевает,
И всяка страсть уму власть полну уступает.

Так должно бы нам жить, и то бы делать должно;
Но то ль мы делаем и так ли мы живем?
Нам сердцу повелеть во всем никак не можно:
Имеет действие всегда природа в нем
И, соглашаяся она с привычкой боле,
Рассудок иногда в своей имеет воле.

Надутый гордостью, невежеством надменный,
Вне естества искав премудрости светил,
Противу чувствия упрямством устремленный,
Напрасно говорит: «Я слабость победил,
Иду рассудку вслед, ругаюся страстями,
На всё спокойными взираю я очами».

Тщеславный мудростью! ты слепо рассуждаешь,
Возможно ль смертному природу одолеть?
В сугубой слабости, гордясь, ты утопаешь:
Возможно ль плотному дух божеский иметь?
Коль человечество ты умерщвлять стремишься,
Против природы ты грешить, невежа, тщишься.

Природа равные всем чувствы даровала,
Для побуждения и для ради утех,
И чувствы с слабостью, как цепь, перевязала;
В нас слабость врождена природою во всех.
От слабости в себе мы страсти ощущаем;
Движением страстей дела все исполняем.

Вотще трудится тот, кто страсти истребляет;
Довольно, чтоб нейтить порокам вслед худым.
Пороком то зову, что зло в себе питает
И что наносит вред и горести другим.

Страстям самою мы природой наученны;
От злости ж к ближнему мы ею отвращенны.

Желать веселости нас чувство побуждает,
Желать других губить — худой привычки знак;
Природа зло чинить другим нам запрещает,
И для того из нас злодей и плут не всяк.
В нас добродетели, природою врожденны,
Привычкой иногда живут лишь утесненны.

Для истребленья зла потребно нам ученье,
Чинить другим добро велит природы глас:
Желанья нанести другому утесненье
Природа никогда вселить не может в нас.
Природа! ты сама тому нас научаешь,
Не делати другим, чего сам убегаешь.

Тобою ж слабости в сердцах своих питаем,
Ты учишь нас любить, ты учишь нас желать,
Тобой веселие и грусти ощущаем,
Ты тщишься нас склонять, ты тщишься отвращать,
Тобою божество нас смертными создало,
Тобой приличную и крепость нам влияло.

Тот счастлив, кто души спокойство сохраняет,
Его счастливее на свете здешнем нет.
Велик тот, кто умом все страсти обладает,
Он выше жребия всех смертных здесь живет.
Но часто так гордясь, мы хвалимся тем ложно,
Так тверду смертному едва ли быть возможно.