ВЛАДИМИР МАСС, НИКОЛАЙ ЭРДМАН

Мы обновляем быт
И все его детали...
Рояль был весь раскрыт
И струны в нем дрожали.

— Чего дрожите вы? — спросили у страдальцев
Игравшие сонату десять пальцев.

— Нам нестерпим такой режим —
Вы бьете нас,
             и мы дрожим!..

Но им ответствовали руки,
Ударивши по клавишам опять:
— Когда вас бьют, вы издаете звуки,
А если вас не бить, вы будете молчать.

Смысл этой краткой басни ясен:
Когда б не били нас, мы б не писали басен.

В одном термометре вдруг захотела ртуть
Достигнуть сорока во что бы то ни стало.
И в сей возможности не усумнясь нимало,
Пустилась в путь.

— Энтузиазм большая сила! —
Вскричала ртуть и стала лезть.
Но ничего не выходило:
Всё тридцать шесть и тридцать шесть.
— Ура! Вперед! На карте честь!.. —
Она кричит и лезет вон из шкуры, —
Всё тридцать шесть!

А что ж, друзья, и в жизни есть
Такого рода «реомюры»:
Кричат: — Вперед!
Кричат: — Ура!
А не выходит ни хера.

Вороне где-то Бог послал кусочек сыра...
— Но бога нет! — Не будь придира:
Ведь нет и сыра.

Однажды приключилась драма:
Бог, в белом венчике из роз,
Потребовал у Авраама,
Чтоб сына в жертву он принес.

Зачем? К чему? Все скрыто мраком.
Старик отец в слезах, но все ж,
Над милым сыном Исааком
Уже заносит острый нож.

И вдруг сюрприз: разверзлась туч громада.
И бог вопит: «Я пошутил, не надо».
С тех пор переменился свет.
И бога, как известно, нет.

Мы любим подмечать у недругов изъяны
И направлять на них насмешки острие.

Однажды молоко спросило у сметаны:
«Скажите, вы еда или питье?»
Сметана молвила: «Оставьте ваши шутки,
Действительно, я где-то в промежутке.
Но ведь важна
Не эта сторона,
Всего важней, что я вкусна,
И то, что все бывают мною сыты...»

Вот так порою и гермафродиты:
Тот, кто на свет их произвел,
Конечно, допустил ужасную небрежность,
Но ведь, в конце концов, существенен не пол,
А классовая принадлежность.

Все, все меняется: законы, нравы, стили...

Случилось так, что где-то как-то раз,
По улицам слона водили,
Возможно, что и напоказ.

Вдруг Моська, увидав слона,
Подобострастия полна,
Расшаркалась пред ним почтительно и мило.
Потом,
Виляя весело хвостом,
Всех растолкав,
Перед слоном
На задних лапах заходила.

«Имей же стыд, —
Ей Шавка говорит, —
Так мерзко унижать себя нельзя же,
Ведь слон тебя не замечает даже».

«Отстань, — ответствовала та, —
Не понимаешь ты, как видно, ни черта
Ни в психологии скотов, ни в нашей жизни сучьей.
Я подхалимствую пред ним на всякий случай.
Плодов, что нам приносит лесть,
Нельзя заранее учесть,
Но это важный двигатель карьеры...»

Да, больше в наши времена
Не лает Моська на слона.
Совсем теперь не те у ней манеры.

Однажды самогонный аппарат
Подумал так: «Я не персона грата,
Но все-таки, в известном смысле, брат
Фотографического аппарата.
Работать я могу день изо дня.
Я хорошо сработан, молод, емок,
Так почему ж не пользуют меня
Хотя бы для простых натурных съемок?»

И вот куда-то в Центр, без замедленья
Он написал об этом заявленье.
Зав.,
Заявленье прочитав,
Сказал: «А он, пожалуй, прав».
И так постановил: «В течение недели,
Без канители,
Казенщины, а также лишних трат,
Оставив в стороне вопрос зарплаты,
Зачислить самогонный аппарат
В фотографические аппараты,
И выдать соответственный мандат».

Мы пишем не для похвалы,
А для внушения морали.
В лесу однажды все ослы
Вдруг диалектиками стали.

Но так как страшный произвол
Царит сейчас во всей вселенной,
Диалектический осел
Глуп так же, как обыкновенный.

Две стрелки на часах шли, не переставая:
Минутная и часовая.

«Не понимаю, почему ты
Не хочешь, как и я, отсчитывать минуты? —
Спросила та, которая длинней,
У той, которая короче,
Соединившись с ней
В 12 ночи. —
Встряхнись! Пора! Беги за мной!»

Короткая сказала: «Можно».
И понеслась неосторожно
За торопившейся большой.

Сейчас мы поясним сию картинку:
Часы пришлось отдать в починку.

На чьем-то теле, под рубашкой,
Мурашка встретилась с мурашкой.
Они решили вместе жить,
Чтоб что-нибудь для вечности свершить,
Стремясь к какой-нибудь великой Цели
Смело...

Но тут залихорадившее тело
Окутал вязаный жакет,
Озноб прошел.
Оно вспотело,
И вот мурашек наших нет...

Мурашки — это те, которые по коже.
А мы? Что если вдруг и мы на них похожи?

Раз, после очень долгой контратаки,
Не бывшая еще ни разу в браке
Одна красавица вдруг загорелась вся
В объятьях своего прекрасного поэта.
Но только песнь любви пропеть он собрался,
Как песенка его уж оказалась спета.

О женщина, запомни до могилы:
Теряя время, мы теряем силы.

Однажды Бах спросил свою подругу:
«Скажите мне, вы любите ли фугу?»

Смутясь и покраснев, как мак,
Подруга отвечала так:
«Не ожидала я увидеть в вас нахала.
Прошу вас, не теряйте головы.
Я — девушка и в жизни не видала
Того, что здесь назвали вы».

Мораль: у девушек, почти без исключенья
Богатое воображенье.