* * *
Все вы сча́стливы седмь крат солнцем освещенны,
О! прекрасные древа́, здесь произращенны:
Вы, качаясь буйно в царских древле сих местах,
Кажете приятно зелень на своих листах!
Сам Хаонский к вам и лес, голубина слава,
И Нисейская еще дальная дубрава
Неприменны всяко; ни жилище и богов
Главнейшия Иды; ни дремучий Пинд с верьхов.
Кто стихами воспоет сей лесок достойно?
Кто блаженство всё его? кто всех нимф пристойно?
Здесь береза, ольха, ясень, ель, шумит и клен;
Здесь тополь и липа; странных род совокуплен;
Всяк невреден дуб всегда; бук толь престарелый;
Друг и виноградный вяз; кедр младый, созрелый.
Каждого приятен собственный во всем убор;
В каждом лист различен, веселят все купно взор
Много кипарисов толь нежно вознесенных,
А на знак, в гульбище сем, ростом отмененных;
Сосны обычайны, и фригийские притом,
Грозный их минует и перун, когда есть гром.
Здесь как Аполлинов лавр, дар так вседражайший,
Кой Минерва подала мира в знак блажайший.
Но внизу орешник; а густый кустарник там
При ручьях, подобных кристалю, сплелся и сам:
Вся ж земля лице свое цветом устилает,
Роды сих производить Зе́фир токмо знает;
Те и Прозерпину могут ныне утешать:
Уж ее Стигийску мужу здесь не похищать.
Смелых сей волков лесок вовсе не имеет;
Ни войти в него и вепрь всячески не смеет;
О! прекрасные древа́, здесь произращенны:
Вы, качаясь буйно в царских древле сих местах,
Кажете приятно зелень на своих листах!
Сам Хаонский к вам и лес, голубина слава,
И Нисейская еще дальная дубрава
Неприменны всяко; ни жилище и богов
Главнейшия Иды; ни дремучий Пинд с верьхов.
Кто стихами воспоет сей лесок достойно?
Кто блаженство всё его? кто всех нимф пристойно?
Здесь береза, ольха, ясень, ель, шумит и клен;
Здесь тополь и липа; странных род совокуплен;
Всяк невреден дуб всегда; бук толь престарелый;
Друг и виноградный вяз; кедр младый, созрелый.
Каждого приятен собственный во всем убор;
В каждом лист различен, веселят все купно взор
Много кипарисов толь нежно вознесенных,
А на знак, в гульбище сем, ростом отмененных;
Сосны обычайны, и фригийские притом,
Грозный их минует и перун, когда есть гром.
Здесь как Аполлинов лавр, дар так вседражайший,
Кой Минерва подала мира в знак блажайший.
Но внизу орешник; а густый кустарник там
При ручьях, подобных кристалю, сплелся и сам:
Вся ж земля лице свое цветом устилает,
Роды сих производить Зе́фир токмо знает;
Те и Прозерпину могут ныне утешать:
Уж ее Стигийску мужу здесь не похищать.
Смелых сей волков лесок вовсе не имеет;
Ни войти в него и вепрь всячески не смеет;
В нем не слышно всюду ни блеяния овец,
Лев когда заблуждших пожирает их вконец,
С голода или страшит хриплым о́даль рыком,
Ближний весь округ таким оглашая криком.
Всяк здесь коз игривых токмо видит повсегда;
Быстрых и еленей доброродные стада́:
Видит тех всяк и других, как иль отдыхают,
Иль от страха по леску́ бегая мелькают,
Те когда заслышат восклицание и плеск;
Ветры ль к ним приносят мнимый в бодры слухи треск.
Что ж до вас, любезный род! сладостны певички!
Не обманет ни одно в роще древо, птички;
При струях журчащих не находится ж силков,
Коим бы на ваши строить ножки лесть и ков:
Вольно вам летать вверьх, вниз, в воздухе тончайшем;
Вольно на сучках сидеть, на кустке нижайшем.
О! коль любо сердцу, в ризе как златой заря
Пташек собирает: из сих множеством паря,
То садится всяка там, кри́ла оправляет,
То всходящу уже дню песньми поздравляет!
О! коль любо сердцу слышать в разни стройный глас!
О! коль любо в роще находиться в оный час!
Малое то говорю. Пребывать в лесочке
Многим и богиням здесь мило при поточке:
Прочь, прочь нечестивы от леска сего глаза!
В святолепной роще любопытным смерть гроза.
Но за что леску сему честь дана толика,
Божеска в нем и почто сила так велика;
Вы, богини, сами удостойте объявить,
На корах причину перстом нежно вобразить.
Сиесть: посещать его царска непорочно
Приобыкла часто дщерь, а с собою точно
Хор девиц прекрасных совокупно иногда
Весть благоволяет, славно шествуя туда.
Для того здесь естество землю одарило
И блаженством райским толь всю преукрасило;
Нимфы ж, да умножат препроводниц должных ей,
Сердцем восхотели в сени водвориться сей.
О! державных, дева, верьх! свыше, о! хранима,
Вниди в рощу, нимф там зри; им да будешь зрима,
Сами те желают. Ныне удостой, гряди;
Лик твой благочинный велелепно в ту веди.
Лев когда заблуждших пожирает их вконец,
С голода или страшит хриплым о́даль рыком,
Ближний весь округ таким оглашая криком.
Всяк здесь коз игривых токмо видит повсегда;
Быстрых и еленей доброродные стада́:
Видит тех всяк и других, как иль отдыхают,
Иль от страха по леску́ бегая мелькают,
Те когда заслышат восклицание и плеск;
Ветры ль к ним приносят мнимый в бодры слухи треск.
Что ж до вас, любезный род! сладостны певички!
Не обманет ни одно в роще древо, птички;
При струях журчащих не находится ж силков,
Коим бы на ваши строить ножки лесть и ков:
Вольно вам летать вверьх, вниз, в воздухе тончайшем;
Вольно на сучках сидеть, на кустке нижайшем.
О! коль любо сердцу, в ризе как златой заря
Пташек собирает: из сих множеством паря,
То садится всяка там, кри́ла оправляет,
То всходящу уже дню песньми поздравляет!
О! коль любо сердцу слышать в разни стройный глас!
О! коль любо в роще находиться в оный час!
Малое то говорю. Пребывать в лесочке
Многим и богиням здесь мило при поточке:
Прочь, прочь нечестивы от леска сего глаза!
В святолепной роще любопытным смерть гроза.
Но за что леску сему честь дана толика,
Божеска в нем и почто сила так велика;
Вы, богини, сами удостойте объявить,
На корах причину перстом нежно вобразить.
Сиесть: посещать его царска непорочно
Приобыкла часто дщерь, а с собою точно
Хор девиц прекрасных совокупно иногда
Весть благоволяет, славно шествуя туда.
Для того здесь естество землю одарило
И блаженством райским толь всю преукрасило;
Нимфы ж, да умножат препроводниц должных ей,
Сердцем восхотели в сени водвориться сей.
О! державных, дева, верьх! свыше, о! хранима,
Вниди в рощу, нимф там зри; им да будешь зрима,
Сами те желают. Ныне удостой, гряди;
Лик твой благочинный велелепно в ту веди.
След весь чистые поля, пойдешь где стопами,
Там означат на траве распестрив цветами;
Тот услужны нимфы невредимо сохранят,
Лобызать хотящих оный сами предварят.
Но не рощица одна, о! да место всяко
Здесь присутствием твоим просветится ж тако:
Ты едина в милость можешь небеса склонить,
Благ виновна многих, скверность зол искоренить.
Что Ливийская страна жаром вся сгорает;
Что с трескучих брег иной мразов умирает, —
Буде ж ты восхощешь и туда пойти, везде
Укротится воздух, сколько б ни был вреден где;
Нива тотчас процветет, пле́вы потребятся;
В лучшее и времена все возобновятся.
Там означат на траве распестрив цветами;
Тот услужны нимфы невредимо сохранят,
Лобызать хотящих оный сами предварят.
Но не рощица одна, о! да место всяко
Здесь присутствием твоим просветится ж тако:
Ты едина в милость можешь небеса склонить,
Благ виновна многих, скверность зол искоренить.
Что Ливийская страна жаром вся сгорает;
Что с трескучих брег иной мразов умирает, —
Буде ж ты восхощешь и туда пойти, везде
Укротится воздух, сколько б ни был вреден где;
Нива тотчас процветет, пле́вы потребятся;
В лучшее и времена все возобновятся.
<1751>
В.К. Тредиаковский. «Все вы счастливы седмь крат солнцем освещенны... » // Тредиаковский B.K. Избранные произведения. М.-Л.: Советский писатель, 1963. С. 150–152.
© Электронная публикация — РВБ, 2006—2025. Версия 2.0 от от 4 июля 2018 г.