АЛЕКСАНДР ТИМОФЕЕВСКИЙ

Плетется поезд еле-еле.
У полустанка грязь и снег.
С рукою за бортом шинели
Стоит недвижно человек.
Ложится тень от монумента,
Вширь раздается и в длину —
На нас, на лес, на рельсов ленту,
На всю бескрайнюю страну.

Мы от нее упрямо едем,
Блестит в окно луны оскал.
Уныло пьяные соседи
Поют про озеро Байкал.
Что за беда у них? Спроси их.
А в песне той разгул и стон,
Как будто пьяная Россия
Вместилась вся в один вагон.
Как будто их судьбой суровой
Сдавило всех, скрутило в жгут,
Как будто в бочке омулевой
Сейчас все вместе поплывут.

Но не уйти от жуткой тени.
Она ползет, сгустился мрак.
И только не смолкает пенье,
Гимн безграничного терпенья —
И было так... И будет так.

А впрочем, что мне сердце гложет?
Уймитесь, мысли-палачи.
Еще и не такое может
Вдруг померещиться в ночи.
Должно быть, это все от стука,
Уж так в дороге повелось,
Что навевает песню скука,
Тоску наводит стук колес...
К утру, не разобрав постелей,
Уснут соседи пьяным сном.
И лишь пришибленные ели
Маячить будут за окном.

Там, где свалил меня запой,
На Трубной или Самотечной,
Я, непотребный и тупой,
Лежал в канаве водосточной.

Шел от меня блевотный дух,
И мне явился некий дух,
И он в меня свой взор вперил,
И крылья огненны расправил,
И полдуши он мне спалил,
А полдуши он мне оставил.

И было небо надо мной,
И в небе вился тучный рой,
Подобный рою тлей и мушек,
Душ, половинчатых душой,
И четверть-душ и душ-осьмушек,

И легионы душ, чью суть
Очерчивали лишь пунктиры,
Где от души осталось чуть,
Где вместо душ зияли дыры.

И плыли надо мной стада,
Стыдящихся на треть стыда,
Познавших честь на четверть чести,
А я желал быть с ними вместе.

И ангел их хлестал бичом,
И жег кипящим сургучом,
И пламень тек по этой моли,
Но пламень был им нипочем, —
Они не чувствовали боли.

И он сказал мне: — Воспари!
Ты — их певец. Они — твои. —
И разразился странным смехом.
Подобный грохоту громов,
Тот смех гремел среди домов
И в стеклах отдавался эхом.

Примета времени — молчанье,
Могучих рек земли — мельчанье,
Ночей кромешных пустота
И дел сердечных простота.

Как обесценены слова!
Когда-то громкие звучанья
Не выдержали развенчанья.
Примета времени — молчанье.
Примета времени — молчанье.

Предпраздничная кутерьма.
Ноябрьский ветер, злой и хлесткий,
Бесчинствует на перекрестке.
Стоят такси, оцепенев,
И не мигают светофоры.
По главной улице в стране
Проходят бронетранспортеры.

Проходят танки по Москве, —
И только стекол дребезжанье.
Прохожий ежится в тоске.
Примета времени — молчанье.

Мысль бьется рыбою об лед
И впрямь, и вкривь, в обход, в облет.
И что ж — живой воды журчанье
Сковало льдом повсюду сплошь.
«Мысль изреченная есть ложь».
Примета времени — молчанье.

Взад-вперед, взад-вперед,
Вверх и вниз по эскалатору
Чинно движется народ,
Свергнувший эксплуататоров.