ЛЕВ МАК

Ржавый заступ звенит о песок
Мертв поэт  продырявлен висок

хлещет ветер намокшим бельем
оставаться со смертью вдвоем

не взволнованным зрителем нет
оставаться на тысячи лет

распадаться на тысячи букв
прорастать как родник и бамбук

бледной куколкой грызть чернозем
белой бабочкой бросить свой дом

вылетать ничему не служа
мимо жаворонка и стрижа

мимо родины  века  судьбы
веры  похоти — боги грубы

над капустною кучею лун
пропорхать огородный шалун

над вселенной разбитых сердец
над кольцом обручальных колец
огород засевающих млечный
                          выше  выше
полет твой беспечный
тешит Бога. Бог — мастер заплечный.
Дьявол — выдумка, сталинский трюк.

КОСМОС ПОЛОН ОТРУБЛЕННЫХ РУК

Звезды сыплются в город
Будто яхонты в ларь.
Над зарезанным вором
Раскачался фонарь.
Окруженный стеною
Неприступных домов,
Млечный путь над тобою,
Как светящийся ров.

Слышен говор картавый
Из-за млечных борозд.
Над еврейским кварталом —
Семисвечники звезд:
Свой народ Иегова
В августовскую ночь
Обрекает на голод
И закрытие почт,

Ибо жизнь — лотерея:
Сунешь руку в мешок —
Бог советских евреев
Над твоею душой
Наклонится, как лекарь, —
Замаячат вдали
Милосердие снега,
Неприбранность земли.

Святая роща, где Горгона-слава
С повязкой на гноящихся глазах
Мычит постыдно, призывая смертных
Совокупиться с нею.
                   Истуканы
мадам Тюссо расскажут о мгновеньи,
Когда повязка сорвана и ярость
Ненасытимой твари раскаляет
Ее невыносимые зрачки

Платя за любовь, покупаешь цинический хохот.
Я избегаю блядей, равно как и страны,
Которыми правят диктаторы. Униженье
Искупая презреньем, страна или женщина терпит
С отвращением спазмы насильника, смотрит
Гадливо в пустые зрачки над собой.
                                  Так глядел
Пролив Геллеспонт на волны секущего Ксеркса.
Так смотрит Россия в лицо своего генсека.