В аудиторию входят трое юношей. На них длинные, до колен, рубахи, посконные брюки, в руках лукошки. Стараясь привлечь всеобщее внимание они усаживаются за стол и достают... гусиные перья.

— Какая глупая комедия! — негодуют заполнившие аудиторию студенты.

А ряженые, явно стараясь быть у всех на виду, пробираются поближе к кафедре, вынимают из лукошек деревянные плошки, разливают бутылку кваса и начинают попивать его, напевая «Лучинушку»...

Что это? Когда и где происходило? Не далее, как первого декабря этого года на филологическом факультете Ленинградского университета во время чтения лекции по русскому языку. Разыграли эту дикую сцену студенты второго курса Михайлов, Кондратов и Красильников.

Однокурсники, естественно, тут же выпроводили их из аудитории. Общественность университета возмутила безобразная выходка юродствующих «оригиналов».

Возмущались и в комитете комсомола. Возмущались и смущались. Дело в том, что «герои» описанного выше происшествия — комсомольцы, давно уже снискавшие сомнительную славу своими тихими успехами и не в меру громким поведением...

Еще в прошлом году на филологическом факультете стали поговаривать, что студенты Кондратов, Михайлов, Красильников и Сокольников противопоставляют себя студенческому коллективу, держатся вызывающе, надменно. В то время как их товарищи систематически накапливают знания, упорно учатся, эти невежды, вызубрив несколько хлестких цитат, жонглируют ими кстати и некстати, выдавая себя за подлинных ценителей литературы.

При этом их оценка литературных явлений носит определенную направленность: глумясь над священными для нас именами Пушкина и Гоголя, они всячески расхваливают гнилую, растленную поэзию символистов и прочих «истов».

С чьей-то легкой руки шумливых недоучек стали называть «неофутуристами». Хлесткое словечко, видимо, пришлось им по вкусу. Во всяком случае, они против этого названия не протестовали и старались подчеркнуть свою исключительность.

Несколько раз приходилось комсомольской группе обсуждать поведение Красильникова и его дружков. Но при этом речь шла только о внешней стороне дела — нарушениях дисциплины, срыве установленного распорядка. Руководители комсомольской организации университета, старшие наставники — преподаватели и профессора не помогли комсомольцам дать политическую оценку «шалостям» так называемых «неофутуристов». А ведь от этих «шалостей» за версту разит душком мелкобуржуазной разнузданности. И надо было раскрыть, какие враждебные нашим взглядам на жизнь идейки маскируют они шутовством.

Но в том-то и беда, что в комсомольской организации университета, как, впрочем, и в некоторых других вузах Ленинграда, не привыкли к любым явлениям студенческой жизни подходить со строго принципиальных и четких идейных позиций. За формой, за множеством «массовых мероприятий» вожаки студенческой молодежи упускают главное — заботу об идейной чистоте, о политической закалке будущего специалиста. А такое упущение неизменно дает себя знать.