* * *
Должно людей примечать прилежно, да-оных познаешь.
Часто-их видеть долг и-беседовать многажды с ними.
Надобно, чтоб цари говорили с подвластными сами;
Надобно, чтоб говорить подчиненных они заставляли;
Спрашивать о делах у них советов и-мнений;
Испытова́ть тех-самих не-большими также делами,
В коих-бы отповедь те царям давали исправну,
Да увидятся, суть-ли способны к должностям высшим.
Чем, Тилемах любезный, ты научился в Ифаке
Распознавать добро́ты разнь в ваянных кумирах?
Частым видением сих, и-притом наблюдением твердым
Всех пороков, и-в-них совершенств, — с искусными в деле
Часто-их видеть долг и-беседовать многажды с ними.
Надобно, чтоб цари говорили с подвластными сами;
Надобно, чтоб говорить подчиненных они заставляли;
Спрашивать о делах у них советов и-мнений;
Испытова́ть тех-самих не-большими также делами,
В коих-бы отповедь те царям давали исправну,
Да увидятся, суть-ли способны к должностям высшим.
Чем, Тилемах любезный, ты научился в Ифаке
Распознавать добро́ты разнь в ваянных кумирах?
Частым видением сих, и-притом наблюдением твердым
Всех пороков, и-в-них совершенств, — с искусными в деле
Образом равным беседуй, и разговаривай часто
О благих и качествах злых в человеках с другими
Ты человеки, мудрости и добродетелей вестных,
Кои долгим искусством тех и-познали испытно;
Так нечувствительно сам позна́ешь и-ты предовольно,
Суть каковы они и-чего от них ждать-присто́ит.
Что научило тебя познавать изрядно и-точно
Добрых тех, и-худых, и посредственных токмо пиитов?
Частое чтение их, и-с людьми рассуждение также,
Знают силу которы во-всех стихотворчества родах,
О благих и качествах злых в человеках с другими
Ты человеки, мудрости и добродетелей вестных,
Кои долгим искусством тех и-познали испытно;
Так нечувствительно сам позна́ешь и-ты предовольно,
Суть каковы они и-чего от них ждать-присто́ит.
Что научило тебя познавать изрядно и-точно
Добрых тех, и-худых, и посредственных токмо пиитов?
Частое чтение их, и-с людьми рассуждение также,
Знают силу которы во-всех стихотворчества родах,
Что показало тебе разбирать в мусики́и различность?
Тож прилежание всё к наблюдению му́сиков добрых.
Как возможно надеяться править людьми преизрядно,
Ежели суть тебе всеконечно неведомы люди?
Да и как их-познать, когда нет-общения с ними?
То не-общаться с ними, что-видеть их всенародно:
Отобоюду тут говорятся средние вещи,
И приготовлены те прикрасами хитрыми точно.
Долг наеди́не видеть их, извлекать все-из-сердца
Тайны убежища тех, прикасаться к оным отвсюду
И углубляться в них, да-откроется внутренность са́ма.
Но дабы рассуждать о людях исправно и-прямо,
То начинать-долг с познания, быть-им каким есть-природно:
Надобно знать, есть что-то достойность суща и-тве́рда,
Да различатся имущи сию от-сея неимущих.
Все говорят о-достойности и добродетели завсе;
А не знают есть-что достойность и добродетель.
Красны-то речи токмо, слова и-разбродчивы многих,
Кои в честь-ставят себе говорить о них повсечасно.
Должно иметь основания верны о-правде, и-купно
О добродетели, и о разуме также рассудном,
Чтоб познать, добродетельны и разумны которы.
Надобно правила знать правительства до́бра и-мудра,
Да позна́ешь людей, имеющих правила оны,
И людей, отдаленных от-сих по тонкостям ложным.
Словом, дабы тела́ изме́рять многие верно,
Должно иметь одну и ту постоянную меру:
Так, и-дабы́ рассуждать, долг-иметь достоверны нача́ла,
На которых суждениям нашим-всем твердо б сноваться.
Долг-знать, какая цель человечески жизни всеобщи,
Кой и-конец предлагать человеков в правлении должно.
Цель единственна и существенна токмо сия есть,
Не хотеть никогда для-себя ни-величий ни-власти:
То честолюбие токмо тиранскую гордость насытит;
Но надлежит предавать себя трудам беспредельным,
Чтоб соделать людей и добрых и благосчастных.
И́нако, ощупом и́дет всяк, и-по-случаю слепу;
Тож чрез всё своея продолжение целыя жизни.
И́дет равно как-некий корабль на-пучине пространной,
Нет на-котором искусного кормчия, правяща бе́ги,
Тож прилежание всё к наблюдению му́сиков добрых.
Как возможно надеяться править людьми преизрядно,
Ежели суть тебе всеконечно неведомы люди?
Да и как их-познать, когда нет-общения с ними?
То не-общаться с ними, что-видеть их всенародно:
Отобоюду тут говорятся средние вещи,
И приготовлены те прикрасами хитрыми точно.
Долг наеди́не видеть их, извлекать все-из-сердца
Тайны убежища тех, прикасаться к оным отвсюду
И углубляться в них, да-откроется внутренность са́ма.
Но дабы рассуждать о людях исправно и-прямо,
То начинать-долг с познания, быть-им каким есть-природно:
Надобно знать, есть что-то достойность суща и-тве́рда,
Да различатся имущи сию от-сея неимущих.
Все говорят о-достойности и добродетели завсе;
А не знают есть-что достойность и добродетель.
Красны-то речи токмо, слова и-разбродчивы многих,
Кои в честь-ставят себе говорить о них повсечасно.
Должно иметь основания верны о-правде, и-купно
О добродетели, и о разуме также рассудном,
Чтоб познать, добродетельны и разумны которы.
Надобно правила знать правительства до́бра и-мудра,
Да позна́ешь людей, имеющих правила оны,
И людей, отдаленных от-сих по тонкостям ложным.
Словом, дабы тела́ изме́рять многие верно,
Должно иметь одну и ту постоянную меру:
Так, и-дабы́ рассуждать, долг-иметь достоверны нача́ла,
На которых суждениям нашим-всем твердо б сноваться.
Долг-знать, какая цель человечески жизни всеобщи,
Кой и-конец предлагать человеков в правлении должно.
Цель единственна и существенна токмо сия есть,
Не хотеть никогда для-себя ни-величий ни-власти:
То честолюбие токмо тиранскую гордость насытит;
Но надлежит предавать себя трудам беспредельным,
Чтоб соделать людей и добрых и благосчастных.
И́нако, ощупом и́дет всяк, и-по-случаю слепу;
Тож чрез всё своея продолжение целыя жизни.
И́дет равно как-некий корабль на-пучине пространной,
Нет на-котором искусного кормчия, правяща бе́ги,
Нет на-котором созвездиям и наблюдений небесным,
Также которому все и-брега неведомы ближни:
Сей не может гонзнуть от-разбитий и потоплений.
Также которому все и-брега неведомы ближни:
Сей не может гонзнуть от-разбитий и потоплений.
Многие часто из государей, не-зная исправно,
В чем состоит добродетель сущая, прямо не-знают,
Должно чего искать им пе́рвей во-всех человеках.
Истинна вся добродетель для-них есть некак сурова:
Кажется оная им преизлишно быть неподвластна;
Та приводит-их в страх, и-еще превесьма огорчает;
Так обращаются все они к ласканию сладку.
С самого же часа сего уж болей не-могут
Искренность в ком изобресть и твердую ту добродетель:
С самого же и-часа́ сего бегут за-призра́ком
Тщетным ее, который точно-есть ложная слава,
И по-которому те не-бывают прямыя достойны.
Тотчас уже притом обыкают твердо и-верить,
Что добродетели сущия нет на-земле всеконечно:
Ибо добрые знают злых довольно изрядно,
Злые ж не-знают отнюдь всех добрых сердцем и-нравом,
Так и верить не-могут, чтоб-сии́ впрямь находились.
Все государи такие токмо всем-ра́вно не-верят:
Кроются тем от всех они, в себе заключаясь;
Тотчас приемлют подзор от самыя малыя вещи,
Тем-что боятся людей, и сами их устрашают.
Бегают света, в своей и-природе являться не-смеют.
Коль-же они хотя не-желают быть-ведомы прочим,
Но всегда бывают, однако, всякому вестны,
Ибо подвластных им любопытство, крайно лукаво,
Препроницает всё, и всё угадывать может,
А они притом никого из оных не-знают.
Любящи люди корысть, которы всегда облежат их,
Рады тому весьма, что-они неприступны бывают:
Царь неприступен людям, и-правде есть-он неприступен.
Ложно чернят-те пред-ним злодейскими всё клеветами,
И отдаляют очи ему просветить возмогущих.
Сии цари провождают жизнь в величии диком,
В коем, боясь беспрестани обмануты быть ухищренно,
Суть в обмане всегда неминуемом; да и-достойно.
Лишь утвердятся, советы примать людей от-немногих;
В чем состоит добродетель сущая, прямо не-знают,
Должно чего искать им пе́рвей во-всех человеках.
Истинна вся добродетель для-них есть некак сурова:
Кажется оная им преизлишно быть неподвластна;
Та приводит-их в страх, и-еще превесьма огорчает;
Так обращаются все они к ласканию сладку.
С самого же часа сего уж болей не-могут
Искренность в ком изобресть и твердую ту добродетель:
С самого же и-часа́ сего бегут за-призра́ком
Тщетным ее, который точно-есть ложная слава,
И по-которому те не-бывают прямыя достойны.
Тотчас уже притом обыкают твердо и-верить,
Что добродетели сущия нет на-земле всеконечно:
Ибо добрые знают злых довольно изрядно,
Злые ж не-знают отнюдь всех добрых сердцем и-нравом,
Так и верить не-могут, чтоб-сии́ впрямь находились.
Все государи такие токмо всем-ра́вно не-верят:
Кроются тем от всех они, в себе заключаясь;
Тотчас приемлют подзор от самыя малыя вещи,
Тем-что боятся людей, и сами их устрашают.
Бегают света, в своей и-природе являться не-смеют.
Коль-же они хотя не-желают быть-ведомы прочим,
Но всегда бывают, однако, всякому вестны,
Ибо подвластных им любопытство, крайно лукаво,
Препроницает всё, и всё угадывать может,
А они притом никого из оных не-знают.
Любящи люди корысть, которы всегда облежат их,
Рады тому весьма, что-они неприступны бывают:
Царь неприступен людям, и-правде есть-он неприступен.
Ложно чернят-те пред-ним злодейскими всё клеветами,
И отдаляют очи ему просветить возмогущих.
Сии цари провождают жизнь в величии диком,
В коем, боясь беспрестани обмануты быть ухищренно,
Суть в обмане всегда неминуемом; да и-достойно.
Лишь утвердятся, советы примать людей от-немногих;
В самое время то ж воспримать обязуются также
Оных все-страсти и заблуждения ложные купно:
Ибо и-добрые люди свои пороки имеют.
Сверьх-же того, предаются они оболгателям впо́лне.
Подлому роду и-злому, всегда рыгающу ядом,
Всё отравляющу, что беспорочно и-есть неповинно,
Малые самые вещи все приводящу в большие,
Изобретающу паче зло, а не престающу
Всех вредить повсегда и-смеющуся, ради прибытка,
Как недоверности, так и-негодному толь любопытству
В слабом таком государе, и толико пужливом.
Оных все-страсти и заблуждения ложные купно:
Ибо и-добрые люди свои пороки имеют.
Сверьх-же того, предаются они оболгателям впо́лне.
Подлому роду и-злому, всегда рыгающу ядом,
Всё отравляющу, что беспорочно и-есть неповинно,
Малые самые вещи все приводящу в большие,
Изобретающу паче зло, а не престающу
Всех вредить повсегда и-смеющуся, ради прибытка,
Как недоверности, так и-негодному толь любопытству
В слабом таком государе, и толико пужливом.
Так познавай же, о! Тилемах драгий и-любезный,
Всех познавай-ты людей. Свидетельствуй сам-их прилежно;
Повелевай одним говорить о-других пред-тобою;
Порознь изведывай тех не вдруг, да-отмала помалу;
Не полагайся ни на-кого с возлюбления вяща;
Опыты употребляй во-твою надлежащую пользу,
Буде когда в твоих суждениях был-ты обманут,
Ибо имеешь быть иногда обманут конечно:
Злые толь глубоки́, уловлять что могут всемерно
Добрых они своими притворствы и лицемерствы.
А чрез то научись не-судить ни-о-ком препоспешно,
Ни по-добру, ниже́ и-по-худу что утверждая:
То и-другое весьма-есть исполнено бедствий премногих.
Сим погрешности прошлы твои тебе ж преполезно
Не преминут подать наставление впредь на-поправу.
Если ж ты изобрящешь таланты и добродетель
В некоем тех из всех человеков, изведанных точно,
То его и употребляй с надеждою к делу,
Ибо желают люди, имеющи правое сердце,
Да правота их вся ощущаема явственно будет:
Лучше любительность им и-доверенность всяких сокровищ.
Но не порть-их вверением им беспредельныя силы.
Некто всегда б тот был добродетелен, кой не-таков уж,
Тем-что ему государь дал-безмерную власть и-богатство.
Кто довольно любим-есть богам, что-во-всем государстве
Всех познавай-ты людей. Свидетельствуй сам-их прилежно;
Повелевай одним говорить о-других пред-тобою;
Порознь изведывай тех не вдруг, да-отмала помалу;
Не полагайся ни на-кого с возлюбления вяща;
Опыты употребляй во-твою надлежащую пользу,
Буде когда в твоих суждениях был-ты обманут,
Ибо имеешь быть иногда обманут конечно:
Злые толь глубоки́, уловлять что могут всемерно
Добрых они своими притворствы и лицемерствы.
А чрез то научись не-судить ни-о-ком препоспешно,
Ни по-добру, ниже́ и-по-худу что утверждая:
То и-другое весьма-есть исполнено бедствий премногих.
Сим погрешности прошлы твои тебе ж преполезно
Не преминут подать наставление впредь на-поправу.
Если ж ты изобрящешь таланты и добродетель
В некоем тех из всех человеков, изведанных точно,
То его и употребляй с надеждою к делу,
Ибо желают люди, имеющи правое сердце,
Да правота их вся ощущаема явственно будет:
Лучше любительность им и-доверенность всяких сокровищ.
Но не порть-их вверением им беспредельныя силы.
Некто всегда б тот был добродетелен, кой не-таков уж,
Тем-что ему государь дал-безмерную власть и-богатство.
Кто довольно любим-есть богам, что-во-всем государстве
На́йдет двух иль трех приятелей истинных суще,
То есть мудрых, верных и благих постоянно;
Вскоре тот чрез них и-других находит подобных,
На наполнение мест иных, которы пониже.
Токмо чрез-добрых одних, он коим вверится прямо,
Может познать, чего собою не познавает,
Суть каковы в себе другие оны особы.
То есть мудрых, верных и благих постоянно;
Вскоре тот чрез них и-других находит подобных,
На наполнение мест иных, которы пониже.
Токмо чрез-добрых одних, он коим вверится прямо,
Может познать, чего собою не познавает,
Суть каковы в себе другие оны особы.
В.К. Тредиаковский. Из «Тилемахиды». «Должно людей примечать прилежно, да оных познаешь...» // Тредиаковский B.K. Избранные произведения. М.-Л.: Советский писатель, 1963. С. 347–351.
© Электронная публикация — РВБ, 2006—2025. Версия 2.0 от от 4 июля 2018 г.