Одна из славнейших в своем роде песен. Ее поют во всей Греции, с изменениями, которые доказывают народность ее. Она замечательна и потому, что изображает старого клефта, редкий пример в их истории, умирающего дома, посреди семейства и своей дружины, смертию естественною. Поразительна невинность воображения и сила духа, дышащие в последних словах старого клефта, который несет в гроб жажду еще воевать с турками и надежду еще дышать воздухом весенним.— Эти черты гения дики, но возвышенны: источник их — чувство бессмертия.
ГРОБ КЛЕФТА
Садилося солнце, а Дим свой завет говорил: «Подите вы, дети, на ужин пора за водой; А ты, мой племянник, садися, Лабракис, ко мне. Тебе моя сбруя, оденься и будь капитан; А вы, мои храбрые, саблю мою, сироту, Возьмите и мне на постель нарубите зеленых ветвей; Другие, подите сыщите священника мне. В грехах я покаюсь, я много их на душу брал: Арматолом тридцать, а клефтом я двадцать был лет; Но смерть наступает, я мирно хочу умереть. Постройте мне гроб, но чтоб был он широк и высок,
230
Чтоб, стоя мне прямо, сражаться и в турок стрелять. На правую сторону сделайте в гробе окно, Чтоб ласточки мне прилетали весну возвещать, Чтоб красный мне май воспевали певцы-соловьи».
Воспроизводится по изданию: Н.И. Гнедич. Стихотворения. Л., 1956. (Библиотека поэта; Большая серия).