ЮРИЙ СМИРНОВ

Осенний город тихо увядал.
Я брел по улицам сквозь полусумрак синий,
И вдруг в толпе я деву увидал
С чертами древнегреческой богини.

Какую грацию природа ей дала!
Я отвести не мог восторженного взгляда.
«Ну что уставился, по шее, что ли надо?» —
Сказала и куда-то проплыла.

В полынье ночного неба
Звезд не часто.
Опустил рога троллейбус,
Спит начальство.

Спит пожарная охрана,
Сдав техминимум.
Князь Пожарский спит у храма
Рядом с Мининым.

Звезды светятся не часто,
Всех не видно.
За невидимых отчасти
Мне обидно.

Очень стоящие звезды
Есть меж ними.
Это мы не знаем просто
Их по имени.

Я изучаю микромир.
Я постигаю макромир.
Я надеваю полимер
И оступаюсь в мокрый мир.

И хлещут ветки по лицу.
Взывает лес к покою дач.
Я попадаю в полосу
Моих зеленых неудач.

У станционного буфета,
Где пьют перцовку под боржом,
«Канадский бобрик» и «бабетта»
Стоят и мокнут под дождем.

Их судят все, тем паче мамы,
Концы сводящие с трудом.
Им непонятней панчен-ламы
Вот эти двое под дождем...

Однажды загорелась
Пожарная охрана.
Пожарник набирает 01.
— Пожарная охрана?
— Пожарная охрана.
— Горит пожарная охрана!
— Кто говорит?
— Пожарная охрана.
— Говорит или горит? —
— И горит и говорит...

Когда венецианский дож
Сказал ей: «Дашь или не дашь?» —
Она почувствовала дрожь,
Потом превозмогла мандраж.

Она тирану уступила,
Он был настойчив, как таран,
Он был вынослив, как стропила,
И ей понравился тиран.

А было время Возрожденья,
Народ был гол и необут,
Но ведь теряешь убежденья
В момент, когда тебя ебут.

Благословен правитель слабый.
При нем и тишь и благодать.
Весь век сидит на печке с бабой,
Не кличет воинов на рать.

Он знает цену ратной славы.
Что слава? — дым и мишура.
Но распадается держава,
И не поделать ни хера.

Что выделывают голуби
В вышине над головой
Между стен, как будто в проруби
Беспредельно голубой!
...Что выделывают голуби
Над Бутырскою тюрьмой.