ВАСИЛИЙ ФИЛИППОВ

ИСТОРИЯ И ЛЕНИНГРАД

Поэт в тоталитарной державе
Песчинка —
Крысеныш —
Тредиаковский.
История, куда ты идешь?
Если марксизм есть ложь,
Кого ты в супруги себе изберешь?

Может, наша поэзия в Ленинграде
Последние всплески,
Последние блестки.

Босая Муза идет вдоль дороги,
Минуя истории сугробы.

И если история в Ленинграде остановилась,
То и Муза остановилась на пороге,
Сидит как буддийский йог поджав ноги.

Страдание стекается к ней
С родины Елисейских полей.
Письма приходят —
История набухла кровью.

Или Ленинград превратится в Таллин,
В кунсткамеру?

Наверное, все же это будет город восточный
Полночью звездной,
Где жили поэты пока не поздно.

Иль не вся история только слезы?
А миф-грезы?

История бежала в Москву,
И останавливается там постепенно,
Толчками
Старческое сердце.

Скоро Россия будет труп.
Убирайся на Запад кто не глуп.

А здесь в Ленинграде с евангельской любовью
Прильни, Муза, к моему изголовью
И напиши «Записки у изголовья».

Завтра снесут Медного всадника
И вернется Евгений.

Завтра мы встретимся в церкви последней.

* * *

Сегодня буду читать Федорова,
Писателя-воскресителя,
Мессию, Спасителя.

А я болота житель
Живу в своей комнате-обители.

Сегодня сделаю жгутик,
Трупик, изумрудик.
Я поднимусь во весь рост
Наподобие ртути.
Достану звезд,
Понесу свой крест
На Голгофу
Без вздоха.

Голгофа — Пудожская улица.
Там меня ждет арест.
Там Пилат-кагэбешник баранки ест.

Дева вернется с Валаама.
Между нами разыграется драма.
И я вспомню Надежду Яковлевну и Мандельштама.

Дева положит меня в постель
И скажет: «Еще не апрель.
Отдай мне свою свирель».

Я обниму ее крепко.
Она — конфетка.

А потом я буду разворачивать обложку,
Целовать ее ножки.

Похоть овладеет мною немножко,
Но я с Девой буду осторожен.

Достану ножик
И разрежу апельсин.
Сниму с головы Девы корону
И надену на свою голову нимб.

Я прильну к Деве левой головой,
Спущусь на колени на водопой.
Дева скажет: «Бог с тобой.
Ты — мой».

А потом проникну в Деву,
Буду с ней куртуазным,
Наслаждаясь наслаждением разным.

Дева раздвинет ноги
В эпилоге.

Я наслажусь ею и брошу ее словно зверька.
Между нами снова будет река.

ТЕ, КОГО МЫ НАШЛИ

Когда-нибудь, когда не станет нас,
Возникнет, наверное, нечто такое,
Но знавших нас не будет слишком много.

Из земли бесплодной
Растет нарцисс — холодное слово,
Обращенное на себя,
Себя не терпя.

Если бы все знали, как они убивали,
Как мосты разводили, чтобы не прошли
Те, кого мы нашли.

Назад Вперед
Содержание Комментарии
Алфавитный указатель авторов Хронологический указатель авторов

© Тексты — Авторы.
© Составление — Г.В. Сапгир, 1997; И. Ахметьев, 1999—2016.
© Комментарии — И. Ахметьев, 1999—2024.
© Электронная публикация — РВБ, 1999–2024. Версия 3.0 от 21 августа 2019 г.